Проблемы борьбы с коррупцией

Представляем вашему вниманию статью координатора программ НПО «Союз информированных граждан» Даниеля Иоаннисяна журналу «Аналитикон»

В феврале стало известно, что в 2022 году Армения зафиксировала регресс в соответствии с наиболее признанным и авторитетным индикатором измерения коррупции в различных государствах —  индексом восприятия коррупции Антикоррупционного центра «Транспаренси интернешнл» — получив 46 баллов (вместо прежних 49). Попытаемся сделать общий обзор ситуации с борьбой против коррупции в Армении, но прежде обсудим приведенные цифры.

Индекс

Индекс восприятия коррупции служит влиятельным показателем уже десятки лет, в последний раз методология его подсчета была пересмотрена 10 лет назад – в 2012 году. Вопреки определенным представлениям, индекс не имеет отношения к ситуации с восприятием коррупции со стороны широких общественных масс. Это сумма шести других авторитетных международных показателей, которая позволяет оценить не столько уровень коррупции, сколько динамику изменения его во времени.

До революции 2018 года Индекс восприятия коррупции колебался близ 35 баллов, а после революции стал стремительно расти. В 2019-м индекс достиг 42, а в 2020 – 49. В 2021 году положительная динамика остановилась, и показатель сохранился на уровне 49, а в 2022, как уже отмечено, опустился до 46.

Примечательно, что согласно принятому в 2019 году исполнительной властью «Плану мероприятий по реализации Антикоррупционной стратегии на 2019-22 гг.», реформы, нацеленные на предотвращение коррупции, могут считаться успешными, если в Индексе восприятия коррупции Армения достигнет уровня 55 баллов. То есть как минимум в соответствии с установленным правительством параметром реформы можно считать неэффективными.

Снижение индекса вызвало бурю дебатов. Вопрос был обсужден во время Правительственного часа в парламенте, затем на заседание правительства был приглашен представитель Антикоррупционного центра «Транспаренси интернешнл» Варужан Октанян, затем (после долгого перерыва) было созвано заседание Совета по антикоррупционной политике. Но на этих обсуждениях так и не был получен ответ на ключевой вопрос – почему индекс восприятия коррупции снизился вместо того, чтобы возрасти?

Все не такое черно-белое

Нарратив по коррупции в Армении в большинстве своем радикализирован. Представители власти говорят, что все прекрасно, лидеры оппозиции пытаются создать впечатление, что все гораздо хуже, чем до революции. Причем, обе стороны имеют свои аргументы.

С одной стороны, ситуация беспрецедентная – по обвинению в коррупции за решеткой находятся даже соратники Никола Пашиняна. Правоохранительные органы арестовали по обвинению в коррупции действующего министра (чрезвычайных ситуаций), главу Комитета градостроительства, замминистров и так далее. С этим, мягко говоря, не в каждой стране столкнешься. Причем, следует отметить, что речь идет не о рассматриваемых коррупционных делах, в которых фигурируют представители прежней власти и выдвинуто требование о конфискации незаконно нажитого имущества.

С другой стороны, мы видим, что судьей Антикоррупционного суда пытались назначить воплотившего в себе отсутствие правосудия и политические преследования судью Мнацакана Мартиросяна, председателем того же суда назначается прикарманивший около 6 млн. драмов из бюджета под предлогом фальшивых командировок (и вернувший их после того, как его поймали с поличным) Хачик Казарян и прочее. Очевидно, что подобные люди не могут иметь ничего общего с антикоррупционной борьбой.

Таких парадоксов много. Они присутствуют и в отдельных сферах. К примеру, под де-факто патронажем Никола Пашиняна создается Патрульная служба, для которой все граждане должны быть равны перед законом (что вначале так и было), но потом министром внутренних дел назначается человек, который задает системе диаметрально противоположный вектор.

Парадокс?

Читатель может справедливо заметить, что это форменный парадокс. Как может правительство судить коррупционеров и назначать потом их на важные судебные позиции? Или, как может Никол Пашинян требовать, чтобы все водители были равны для патрульных, если министром назначает человека, требующего обратного?

Не пытаясь оправдать явные ошибки, следует сказать, что это не парадокс, все гораздо сложнее.

Борьбу с коррупцией не следует рассматривать исключительно в контексте «приказов сверху» или принимаемых законов. Необходимо учитывать «окружающую» среду и ее воздействие… Иначе можно просто скопировать законодательную базу Швеции и почивать себе беспечно.

Внешних факторов, воздействующих на борьбу с коррупцией, масса, но я бы выделил вызовы безопасности (внешние), утерянные традиции и человеческий ресурс (безграмотность).

Внешние вызовы

На первый взгляд может показаться, что внешние вызовы не влияют на борьбу с коррупцией в Армении. Но реалии, увы, говорят об ином.

Оценивая внешние вызовы (скажем, вероятность российского переворота в случае дестабилизации), власти предпочитают не портить отношения со «слегка» коррумпированными кругами, чтобы в случае вероятного переворота все эти круги не объединились против власти.

Ярким тому примером может служить, к примеру, система полиции, где после блокады Лачинского коридора решено назначить руководителя, под началом которого все коррупционеры чувствуют себя комфортно, а коррупционным традициям не оказывается сопротивления. Есть мнение, что если б Лачинский коридор не закрыли, Никол Пашинян не преминул бы кардинально реформировать систему полиции и вывести ее из зоны комфорта.

Разумеется, если б в свое время судили известных в политическом пространстве коррупционеров, то сейчас никто не боялся бы, что Россия может посредством этих людей провернуть переворот. Но эти люди были идеальной оппозицией для Гражданского договора, поскольку на их фоне (против них) общество проголосовало и переизбрало Гражданский договор.

«Традиции»

Профилактика коррупции, отказ от коррупции и борьба с коррупцией подразумевают широкую общественную поддержку, которая в нашей стране присутствует только на виртуальном уровне. Мы все в один голос утверждаем, что коррупция не есть хорошо, большинство наших граждан верят в это, но сколько из них в случае пребывания в должности способны сказать «нет» другу, члену семьи или родственнику?.. Наверняка, немногие.

Воистину крайне мало чиновников, которые могут отказать близкому человеку в решении больших и малых проблем. Еще меньше, наверное, близких чиновнику людей, которые не пытаются каким-то образом воспользоваться положением своего свата или брата.

Это может проявиться, скажем, в «продвижении очереди» в каком-то государственном органе, или снятии штрафа за нарушение правил дорожного движения, или же в введении выгодной для кого-то поправки в техническом задании во время государственных конкурсов, в назначении на должности без учета компетентности, или, допустим, «усыплении» уголовного дела.

Причем, у нас даже не говорят о том, что основной подпоркой в раскрытии уголовных дел в западных странах являются свидетели, а в Армении никто не постучится в правоохранительные органы и не передаст известную ему информацию о преступлении (коррупционном).

Человеческий ресурс

Для создания хорошего государственного органа необходимы кадры – люди, реальные люди, которые не только не поддаются упомянутым «традициям» и коррупционному соблазну, но и действительно компетентны.

И тут сложно оценить, каких кадров меньше – «морально устойчивых» или компетентных. Но очевидно, что добропорядочных и компетентных кадров не хватает нигде. Причем, если добавить к этому не столь удачную кадровую политику власти, то картина станет еще печальнее.

И тут власти «вынуждены» идти на компромисс. Скажем, когда обсуждалось назначение Мнацакана Мартиросяна в Антикоррупционный суд (отметим, забегая вперед, что Мартиросяна потом перевели в Уголовный суд), представители власти за кулисами отмечали компетентность Мартиросяна и говорили, что необходим судья, способный не поддаться дорогим соблазнам коррупционеров.

Та же логика действует и при других назначениях, когда между неработающим «добросовестным» чиновником и работающим «недобросовестным» выбирается второй. Между тем существуют самые разные механизмы подготовки кадров, которые успешно тестированы во многих странах. Но для того, чтобы получить профессиональную подготовку, необходимы люди с удовлетворительным общеобразовательным уровнем, которых в нашем обществе, увы, немного.

Не углубляясь в проблемы образовательной системы, отметим, что в некоторых сферах проблемой является и оплата труда. К примеру, квалифицированные адвокаты сейчас зарабатывают несколько миллионов драмов в месяц, то есть в разы выше, чем судьи. И в этих условиях, если есть склонность к коррупции, то мотивация предпочесть карьеру низкооплачиваемого, но наделенного высокой ответственностью судьи карьере адвоката крайне невысока.

Итак

Часть упомянутых проблем объективна, другая субъективна, но для создания системы по борьбе с коррупцией, предотвращению коррупции и эффективному общественному управлению эти проблемы имеют существенную значимость.

Безусловно, политическая воля противостояния коррупции – крайне необходимое условие, но его недостаточно для быстрых и больших успехов, поскольку среда, как мы отметили, диктует свои «правила».

В то же время, нельзя приписывать все проблемы среде. Очень важно, чтобы политическая власть предприняла меры и для изменения этой среды (с ее упомянутыми компонентами).